Бабушкино варенье, то, которое дома  лечит простуду, подается на стол к гостям,  на завтрак к румяным оладушкам, пахнущим молоком и маслом, то, которое в детстве все воровали у бабушек из чанов, пока оно варилось.
Ты прибегаешь, снимаешь пенки и дуешь, чтобы не обжечься, а то и ягоды цепляешь, еще не проваренные, сахаристые и горячие,  а она тебя гоняет ложкой, смеется, и в глазах лучики солнца. а у тебя волосы растрёпаны, ладони измазаны и коленки сбитые. еще лето, в воздухе истома, но уже чувствуется осеннее прохладное дыхание, но еще времени много, еще почти две недели до сентября, и солнце жарит во всю. От этого хочется зажмуриться, прыгать на одной ноге, и кричать как индеец, а еще лазить на деревья за яблоками, чтобы помочь  деду, а в итоге, сидеть на ветках, чувствуя себя кем-то отважным, обязательно грызть это яблоко там же, рискуя свалиться, а после кое-как слезть и убежать на речку. А вечером варенье сварено и разложено по банкам, обязательно тепло укутано одеялом под подушкой. и так досадно, что тебе его не оставили и ждать аж зимы... а как ее можно ждать? ждут Новый год, но не зиму, она кусает, она холодная и река замерзла, да, есть санки и снеговики, но темнеет рано и долго не погуляешь....
первые баночки варенья открываются осенью, с ароматными оладьями или блинами... маленькие сосуды  с летом. Концентрированный зной, они сами будто вобрали все краски вокруг – солнечные, терракотовые и алые...
Это все в детстве, а сейчас даже не задумываешься об этом, варенье уже не варят, да и мало какая девушка умеет готовить, дети на улицах не гуляют, у них интернет, нинтендо и плей стейшн...козаки-разбойники кажутся чем-то странным и из далекого прошлого, девочки не играют в куклы и дочки матери, она уже девушки с пеленок, детство без детства.
А мне до сих пор хочется ходить босыми ногами по траве, считать снежинки на шарфе подруги, танцевать вальс под летним ливнем, разговаривать с уличными кошками и кормить голубей. Хочется до сих пор воровать варенье у бабушки и горячие маленькие пирожки у мамы, а главное смотреть на мир именно так восхищенно, как умеют дети, впитывая все, улыбаясь и в ожидании чуда, которое с ними обязательно произойдет.
А пока в холодильнике есть варенье, есть блины, и скоро будет лето, воздушные змеи и заливистый смех. Детство всегда будет рядом, главное его не отпустить, как воздушного змея, ведь только так можно взлететь хотя бы мысленно вверх...
  (За вдохновение спасибо Арье)

Как - то так... За вдохновение спасибо Ло...
Своего рода ассоциативное письмо
Под кайфом, дооо...

Встанем в поле в два ряда прячась от дождя под небом из круассанов с горячим жидким льдом да зелёным красным солнцем, встанем в три четверти очереди за зеркальной прозрачностью седого волоса на кровати у безымянной тени, которую зовут тигрицей, сядем в ноль целых минус двадцать восемь сотых, чтобы не лежать под телефонным проводом.

Пусть это станет предпосылкой к началу. Когда мы сделаем это? А когда сделаем, то что с нами будет? Я говорил, что мы будем героями. К ноге! Нет. К началу! Да. К началу мы должны сделать это и стать героями. Добываем из искры огонь и курим наш план. Мы не обязаны оправдываться перед гнусной, пенной артиллерией убийц нашего огня! Теперь заново скручивать план и курить… Ваша пена ни в какие рты не лезет! И в ваши, заметьте, тоже. Даже из них посыпался порошок, уже поделённый так грамотно пакетиками на граммы.

- Лишний грамм тебе дарю…
- По сусалам, к алтарю! – "Я хоть десять раз на это повторю." – План похитрее лишних граммов. И это не выдумки, это исторический факт. Мягкий сказал об этом твёрдо. И, чёрт возьми, он был прав!

Вдребезги стеклянный стол кредитной картой. Ваш сахар можно лизать через стекло. У невидимого фронта посыпался песок от этой темы. Больше работы языком!

«Голоса… Вы снова здесь… Я не болен. Всё ложь бездарно идущих извилин прямо в небытие, не сходя с дистанции. С финишной прямой. Не трогать мой скелет. Он мне дороже всех вас вместе взятых. Я не дам вам загубить его. Ваши тупые когтистые лапы. Я потерял сценарий, потому что пишу его снова и снова! Да, и рукописи, вообще – то, горят. Мне не ясна ваша позиция. Также не ясна, как и не интересна.»

Миллионы минусовой степени оргазма по Маслоу. Египтяне сами разобрали все свои пирамиды, восставши из мёртвых, распутавшись из бинтов и открыв саркофаги.

- Закройте поддувало.
- …
- Закройте поддувало! Мне дует!
- …
- Закройте поддувало! Мне дует! Я закрою его сам!
- …

Жареная ртуть на сковороде, приправленная сахарным стеклом.
Я оближу её везде. Вот только доиграюсь с топором…

«Я закрыл поддувало, но разбил в нём стекло. Даже закрытое поддувало всё равно открытое! Это не чудо света, это просто открытое поддувало, из которого, чувствуется, бьёт сквозняк.»  - Думать вредно, сидя на сквозняках из голубовато – малиновых брызгов сияния заоблачной Аляски. Душераздирающая она, манящая к ногам, такая пестрящая белым, белым и опять синим с серым голубым кислородом. Колёса были выдуманы. Кем – то…

«Кто - то знал, как открыть мою грудную клетку и найти там что – то солнечное, что называется сплетением…»

Переплетённый план из тысячи чертей и миллиарда ангелов под адской бездной небесной темноты. Улечься в половину желания на скандал со смягчающей истерией вечного бытия и слушать Амадеуса из мозга и ушей, помноженных на басы разумного идиотизма.

«А мне когда – то дорога казалась вечностью… Я оставался лежать на ней, когда бежал вперёд к…»

Наконец - то выкладываю то, на что ты давно меня вдохновил.
________________________

Не смотри, как в пасмурный день мокрые капли метеоритами падают с неба. Не думай о том, как будет плачевно приближаться конец. Не слушай, как звуки разбитого вещают из прошлого. – Просит голосом никому неизвестным он:

Толи шут, толи король.
Толи ни тот и ни другой.

Когда – то и он упирался в воображаемые стены. Но однажды он решился пройти сквозь них.

Одержимый сам собой,
он (толи шут, толи король)
шёл вперёд своей тропой.
Он смеялся громко над собой.
- С плеч голову долой! –
Сам себе кричал порой.

Он вышел за пределы воображаемых стен, без тоски озираясь назад. Правда, быть может, с презрением. Но чаще глаза смотрели вперёд в преодолении себя, своих ран, своих трещин опустошающих наполовину или наполовину наполняющих содержимым. Прошлого, будущего, настоящего.

- Вперёд и в бой!
Он теперь другой,
Какой – то, что ли, не такой.
Наверное, больной…

Он, переступая через прошлое, вступая в настоящее и, пытаясь попасть в будущее, замечал всякое. Мелочи, не мелочи. Как – то раз он увидел, как колючая проволока упала в медовое болото. Затянуло, укололо. Мёдом замазало. Калечащая быстрая скорая. Проколотые одноимённые муравьи, приползающие туда. Не из – за проволоки он не любил сладкое. Его любили слишком многие. Калечащиеся по – быстрому, по – скорому.

Не ради болота
Он сделал в невидимых стенах себе ворота.
Не для того, чтобы кто – то
Засосал его куда – то, во что – то.

Без соблазна пошёл он дальше. С высоты улыбки большого оптимиста падали тела. Чёрные, маленькие. Тонкие, хрупкие тени. Каждый держал в руке по бумажному сердцу. Такие рисуют в мультфильмах, но не в учебниках по анатомии. Присмотревшись, он подошёл к одному из упавших. Или к одной из упавших. Все они были одинаковыми, безликими, чёрными. Не из – за высоты он не любил слово «любовь». Её думали, что любят слишком многие. Не знающие её, демонстративно держащие в руке её знамя и приносящие себя в жертву. 

Не за глупым стадом
Он идти решил сквозь преграды.

С отвращением глядя, прошёл он стороной мнимое кладбище. Взору его предстал открытый океан букв. Пыльных, кем – то туда давно заброшенных в определённом порядке, в определённой последовательности. Возможно, и с определённой целью. Собственной целью. В этот пыльный, с последовательным содержимым океан ныряют, подталкивая друг друга черви. Хотя, на червей они похожи мало, но именно так они друг друга называли. 

Не за чужим словом пришёл.
Шёл он нести слово своё.
Рифмы чужие не плёл,
Было собственное чутьё.

Обойдя пыльный, червивый океан побрёл он дальше, озираясь по сторонам. Многое видели его то безумные, то печальные глаза, всегда таящие в глубине надежду и веру в то, что скоро предстанет перед ним что – то достойное. Во главе с кем – то достойным. Что встретит он то, мимо чего не пройдёт с отвращением или равнодушием. И не останавливаясь он шёл… Шёл вперёд…

И не шут, и не король.
Сам не знает, кто такой.

Отредактировано Джун (2012-02-06 11:30:22)

Michael
*пожал плечами* о вкусах не спорят

Michael
перечитай - быть может поймешь)

Michael
ну зачем же так резко?))) смысл в том, чтобы передать мир глазами сумасшедшей девушки. как смог, так и передал. если не понял, то перечитай еще раз. если не нравится, то я ж ничего не имею против) у всех свои вкусы.

Michael
это по ее поведению легко узнать.
она не признает своих родных, не помнит того, что было раньше, кидается на людей и при этом считает себя совершенно нормальной.

Michael
ну ты же можешь подсказать мне об этом, зная чуть больше? х)
ты спросил - я ответил.
в конце концов это объясняется лишь рамками данного рассказа.